На городской площади только и разговоров было, что о чешских еретиках. Одни говорили с возбуждением, ожидая новых публичных представлений, другие с тайной тревогой, видимо, чуяли близкую опасность. Я особо не выделялась из разношёрстной толпы, а козла вела якобы для продажи. Вместе с Фабианом мы ему заделали копыто, и несколько других мелких ран, так что выглядел Седой как новенький. Мне даже было завидно.
Выменяв у Фабиана своё кольцо с бирюзой на несколько золотых монет, я собиралась купить на них соли и некоторых stirpes et herbae. Что не мало важно, сделать это надо было, не вызвав никаких подозрений. Ну, или хотя бы как можно меньше.
- Эй, девица! – я обернулась. Хитро поблёскивая чёрными глазами на меня смотрела старая цыганка, к юбке которой жалась девчонка лет пяти, в рубахе до колен и с коротко остриженными волосами – не желаешь ли купить чего, а? Спроси, вдруг у меня найдётся? Или, может, козла продаёшь?
Я усмехнулась. Хитрая бестия. Быстро догадалась, кто я, и зачем иду.
- А тебе какое дело, старая?
- А мне, – равнодушно пожала плечами та, – деньги нужны просто. Да и зачем тебе искать кого-то, у меня всё есть, что тебе нужно. Разойдёмся по-хорошему – шума не будет. Нас, цыган, знаешь ли, тоже не особо жалуют. Того и гляди, рядышком похоронят. Так что, соглашайся, тебе же лучше! Травки сама попробуешь.
Взвесив все за и против, я поняла, что так действительно будет лучше. Цыгане и сами знали толк в ворожбе, авось что-нибудь дельное у них и найдётся.
Я согласилась, и мы все втроём свернули в маленький переулок, где с трудом проходил один широкоплечий человек. Затем свернули в другой, и так дошли до самой окраины города. Там стоял хлипкий одноэтажный дом, когда-то давно, во времена Авраама покрашенный в жёлтый цвет. Во дворе дома скопилось невероятное количество людей всех возрастов, от младенцев только-только начинающих ходить, до стариков, которые были в состоянии только сидеть и наблюдать. Чернявая девочка отцепилась от юбки матери, и бросилась к молодому человеку лет двадцати, который стоял в окружении сверстников и демонстрировал им всем зубы коренастой рыже-белой лошади.
Я привязала Седого к одиноко торчащему столбу, а сама пошла вслед за цыганкой за дом. Там стоял деревянный сарай, покосившийся на один бок, и грозящий обвалится в каждую минуту. Старуха зашла внутрь, я за ней. В сарае хранилось сено и кое-какая поломанная ненужная утварь, но пройдя ещё немного вглубь, я увидела пучки трав, скрытые от чужих глаз.
- Всё, что тебе нужно, госпожа – насмешливо блеснув глазами, сказала цыганка. Я протянула руку, достала ближайший пучок – по запаху cyanus. Всё как положено.
- Ладно, senecatuas, соль у тебя есть?
- А как же! Тебе из Иерусалима, святой, или обычной?
Через пол часа я ушла от цыганки с полным набором целебной и прочей травы, а так же с новым плащом и дорожным мешком, куда сложила всё вновь приобретённое. Кое-как нашла дорогу к Фабиану, чтобы отблагодарить за ночлег и вообще, за гостеприимство.
- Куда, всё-таки пойдёшь, Ютта? – художник боялся за себя, это было видно. Ещё бы, вдруг попадусь, сдам и его, и учеников его…
- В Коромену. Там, должно быть, сейчас весело.
- Да ты совсем с ума сошла! Хочешь, я тебе денег дам, иди в Чехию ту же. Или езжай. Куда угодно!
- Фабиан, послушай. Мы Вульпиереву ночь где празднуем?
- На Лысой горе…
- Правильно. А она где находится? Прямо рядышком с Ворцлавом – столицей его преосвященства.
- И что?
- А то, что прятаться надо там, где тебя меньше всего ожидают встретить. Ну, бывай, художник.
Фабиан с громким стуком закрыл за мной двери, явно не убеждённый моей теорией, ну и ладно. Я, тем временем, отправилась к Южным воротам, где можно было выйти без ведома стражников, если, конечно, лаз не замуровали.
Лаз остался там, где я его покинула в прошлый раз, при этом выходил он прямо к виселице, но меня это не особо смутило. В отличие от Седого, которого трупный запах сразил наповал, и если бы я вовремя не зажала ему морду, на его крики о помощи сбежались бы все, кому не лень.
Однако, в конце концов, мы всё-таки вышли из Свидницы, и даже незамеченными дошли до подлеска, окружающего город. Нам предстояло дойти до Коромены – это как минимум двое суток пешком, правда, это если идти по главной дороге. А если сократить – то за полтора дня можно дойти.
Вот только, стоит ли сокращать? Разбойников я не боялась – они были как вши, досадные, но не опасные. А вот если в этих лесах помимо меня ещё были ведьмы, (а они были, это как Боги святы), то они могли мне и накостылять. Но, в конце концов, кто не рискует…
Решив так, я свернула с главной дороги, на первую попавшуюся тропинку. Примерное направление я знала, а там как-нибудь дойду.
Однако через некоторое время тропинка кончилась, и дальше пришлось идти напролом, примерно осознавая, где север, а где юг. Так мы продирались до самого вечера, пока я вдалеке не увидела то, чего больше всего опасалась – яркие отсветы Большого огня.
Хотела было уйти незамеченной, но не получилась. Да я особо и не надеялась – по себе знала, какой нюх на чужих у ведьм, собравшихся в стаю, дабы попировать и восславить Magna Mater.
- Эй, гляди, никак ужин пришёл? – ко мне подпрыгнула молоденькая веснушчатая ведьмочка с болезненно-бледным лицом и хищным оскалом.
- А козла на закуску, – вульгарно захохотала другая, не отходя от костра.
Ещё несколько ведьм с алчными выражениями на лицах уставились на меня, мысленно уже деля меня на куски, и гадая, кому Domina отдаст самые лакомые кусочки.
Domina была женщиной лет сорока, – я её узнала сразу, по осанке, и по тому, как она смотрела на остальных. По её знаку, я подошла к ней под радостный и возбуждённый смех остальных. Древняя традиция – жертва должна была быть благословлена хозяйкой, иначе она была бы истрачена впустую.
- Что ты здесь делаешь, adulescens?
- Я прохожу мимо, Domina, и не хочу потревожить ваше празднество во имя нашей Великой Матери.
Комментариев нет:
Отправить комментарий