Утро выдалось ясным, но оттого не менее неприятным. До Коромены оставалось всего ничего, дорога становилась всё более утоптанной, лес – всё более редким. Пока всё было спокойным. Но в том, что если я пойду через городские ворота, то меня тут же на месте схватят, не выясняя ничего, в этом я не сомневалась. Значит, оставался только один путь – через подземный ход, ведущий в храм св. Лаврентия. Правда, в это время вполне могли проходить службы, но всё же лучше идти так, чем прямиком в руки Оттона.
Подземный ход находился в стороне от дороги, в лесу. Точнее, даже не совсем в лесу, а там, где начинались прибрежные скалы. В одной из пещер проход должен был постепенно расширяться, становясь просторнее, ибо как же иначе, в случае чего спасаться бегством какому-нибудь его преосвященству? В узкий проём он даже наполовину не пролезет.
После третьей неправильно угаданной пещеры, я, наконец, нашла нужную. Седой, похоже, после всего, что с ним случилось, стал абсолютно безразличен к своей судьбе, и потому уже никак не реагировал. Стало темно, но меня это не смущало, ибо умение видеть в темноте, пожалуй, одно из самых важных для меня. Седой же поспотыкался, но потом приноровился идти след в след за мной, и так мы шли довольно долго. Подземный ход петлял в разные стороны, и было не совсем ясно: то ли это стратегия такая, то ли человек, прокладывающий подземную дорогу, не очень ориентировался в пространстве. В любом случае, в городской черте я оказалась часа на три позже, чем, если бы шла по верху. Храм св. Лаврентия находился почти в центре города и являл собой совершенство культурного изыска в представлении нынешних архитекторов – высокое здание без окон, с огромными дверями в пол передней стены. Однако, я пришла изнутри, и мне предстояло вкусить всю прелесть храмового подвала. Помимо «святых мощей» и других покойников в подвале, правда, оказалось и несколько полезных вещей. Например, уже почти на выходе по стенкам стояли стеллажи с огромным количеством различных вин. Не удержавшись, я одолжила бутылочку. Вино оказалось вкусным, крепко выдержанным. Ну, хоть в чём-то святые отцы находили толк…
А чуть подальше сваленными в огромную кучу лежали книги. Вероятно, те, что были отобраны у разоблачённых «преступников», ибо все они были запрещёнными папской инквизицией. Среди них были такие великие книги, как «De vegetalibus et peantes» Альберта Великого, «Herbarius» Швенкефельда Брегга, и даже почти все двадцать томов «Le veritable dragon rouge» - собрание, которое удалось написать совместно самым великим колдунам. Большинство остальных книг были без указаний авторов, и это было понятно. Стало до обидного жаль, что все эти книги так и останутся здесь, пока безвозвратно не погибнут от времени, но при этом сделать ничего я не могла. Невероятным усилием воли я заставила себя пойти дальше, позволив себе лишь вырвать один листок из «Grigorium Verum» с заклинанием не известным мне ранее. Спрятав его как можно дальше, я приготовилась к выходу наружу, но так и не придумала, куда деть Седого. Подвальный люк, как и следовало ожидать, был крепко прикован к полу, но к счастью для меня, в закромах цыганки я нашла траву, которую она бы мне не продала, если бы знала все её свойства. В простонародье она зовётся, кажется «разрыв-травой». Я усмехнулась. Вот уж действительно, устами народа…
Взяв в руки маленький тонкий ножик, который до этого момента висел у меня на поясе, я сделала небольшой разрез на левой руке, так, чтобы пошла кровь. Потом отломила сухую веточку «разрыв-травы» и вложила в руку. Сначала ранка защипала, но затем по всему телу прошла дрожь до самых кончиков пальцев. Подождав ещё немного, пока тело не вберёт в себя всю мощь, данную травой, я, наконец, толкнула люк наружу. Замок затрещал с глухим стуком, и выход, наконец, открылся. Выронив из руки траву, я вытерла кровь с руки, и осторожно оглядевшись, вышла наверх. Седой, вероятно подумав, будто я собираюсь оставить его здесь, скакнул было за мной, но я удержала его в подвале. Мы оказались недалеко от алтаря, скрытыми от всех остальных посетителей длинным рядом грубых серых колонн. Для того, чтобы выйти, нужно было пройти через весь храм, при этом копыта Седого будут немилосердно цокать по каменному полу, что непременно привлечёт к себе внимание…
Вытащив козла наружу, я заставила его стоять спокойно, а сама, остатками силы, задвинула люк на место, ибо козёл в храме – это ещё ничего, а вот открытый люк в подвал – прямое докозательство моей виновности по трём пунктам: воровство церковного имущества, колдовство и безверие. Что равносильно смертному приговору как минимум девятью различными способами. А может, и всеми сразу, так тоже бывает.
Седой умным взглядом посмотрел на меня, и тихо сказал:
- Бе-е-е?
Я ничего не ответила, и крадучись направилась к выходу, стараясь слиться с серой стеной. где-то с ругой стороны запели монахи:
Pater noster, qui es in caelis
sanctificetur nomen tuum adveniat regnum.
Песнопения почти заглушали цокот копыт.
Fiat voluntas tua in terris sicut in caelis.
Da nobis hodie panem nostrum quotidianum
Et dimitte nobis debita
На нашем пути возникло неожиданное препятствие – около стены стоял монах, думая о тщети бренного мира.
sicut et nos dimittimus debitoribus nostris;
мы подошли слишком близко, ибо монах с нескрываемым удивлением воззрился на нас.
- Бе-е-е? – повторил свой вопрос Седой, тыкаясь мордой мне в руку.
Et ne nos inducas in tentationem,
sed libera nos a malo. Amen.
- Amen – вместе со всеми машинально проговорил монах – что это такое? – грозно спросил он, указывая рукой на козла.
Я бросилась к нему со страстью, которая не снилась даже Марии Магдалине..
- Святой отец! Помогите! Один он у нас в семье остался, кормилец!
- Козёл?! – не скрывая удивления спросил тот. Я осознала промашку, но делать было уже нечего, пришлось продолжать.
- Да. Мы его – я понизила голос до шёпота – до осени бережём. А всех остальных наших козочек, ведьма проклятая увела! Прошу вас, святой отец, защити! Освяти его крёстным знаменем, а не то, погибнем все! Ave Maria, gratia plena, Dominus tecum! - я лихорадочно сложила руки на груди - Benedicta tu in mulieribus, et benedictus fructus ventris tui, Jesus.
- Ладно, ладно – нетерпеливо прервал меня монах, - что за ведьма?
- Ууу! Страшная. Старуха такая, с клюкой ходит, да вынюхивает всё что-то. Бормочет себе под нос, я так сразу поняла, кто она, да мне никто сначала не верил…
Монах почти сразу потерял интерес к моему рассказу. Конечно, усмехнулась про себя я, вам всё молоденьких подавай. Красивая – ведьма, уродина – дочь ведьмы, всё одно.
- Хорошо, иди, дочь моя. Принеси дар святой церкви, в размере эээ… пяти монет серебром, а я помолюсь за твоего эээ… козла. Иди с богом.
Я еле сдерживалась, чтобы не засмеяться вслух, но покорно опустила голову, и приняв благословение, пошла к выходу с блаженным видом.
Комментариев нет:
Отправить комментарий