С помощью ещё одной девицы, меня удалось посадить на широкую скамью одной старой ведьмы. После этого все по очереди стали подниматься в воздух, доламывая остатки стены. Едва мы отлетели на достаточное расстояние, подвал начал медленно оседать, погребая под собой всех, кто там оставался.
Башня ровно опустилась на первый этаж, но не выдержала такого напряжения и треснула почти ровно пополам. Из трещины упало несколько человек из тех, кто находился на лестнице. Потом одна часть башни медленно, словно нехотя упала на корпус монастыря и внутренний двор. Вторая же половина опасно накренилась, но так и не упала.
Пролетая мимо, я заметила, что в тюрьме-лечебнице образовалась большая дыра в стене, из которой осторожно выбирались женщины.
Те, которые ещё были в состоянии это сделать.
Мы улетали всё дальше, вскоре, весь огромный Ворцлав скрылся в ночной мгле, а я до сих пор не могла поверить в то, что всё это мне не приснилось, и действительно удалось избежать смерти. Ещё ни разу дети Magna Mater не спасали никого из своих, тем более из-под самого носа инквизиции.
В беспросветной ночи внезапно показались далёкие костры Лысой горы, мне даже показалось, что я уже слышу крики, песни и музыку оттуда. Старуха, за спиной которой я сидела внезапно так по-молодецки свистнула, и резко спикировала вниз. Затем, так же резко она поднялась вверх, так, что я еле удержалась на скамейке. Ещё бы немного, и этот полёт стал бы для меня последним.
Но вскоре мы уже приземлились на самом верху Лысой горы. Безумная старуха, казалось, только сейчас заметила, что я всё это время летела вместе с ней, но проворчав что-то насчёт бессовестной эксплуатации, она отошла к костру, где сильнее всего пахло брагой. Меня же отнесли к другому костру, дали выпить, и пока я наслаждалась обретённым, наконец, покоем, остальные присоединились либо к танцующим, либо к пьющим. В общем, празднество началось. Я всё гадала, увижу ли здесь Анетту, или она так и не смогла выбраться?
Возле главного костра собиралась толпа. Мне было любопытно, что там происходит, но сама туда прийти я не имела возможности, поэтому вынужденно оставалась у своего. Постепенно музыка и крики стихли так, что даже я смогла расслышать, о чём говорил главный жрец – невероятно высокий человек, высохший, словно палка, с седыми волосами и бородой. Вроде как поменялась Cantatrix – Царица Лысой горы, Церцера, Геката…
В общем-то, ничего особенного, ведь сколько бы раз не менялось физическое тело, проходя обряд, ведьма становилось в сущности тем же, чем была предыдущая.
По толпе пронёсся ропот, карлики (а их было около сотни, не меньше) яростно ругаясь, пытались забраться повыше, чтобы увидеть хоть что-нибудь. Я же видела со своего места достаточно хорошо. С новой Cantatrix сняли вуаль, и я увидела под ней Анетту. С распущенными волосами, как и подобает, в одежде старшей дочери Magna Mater. Толпа разразилась приветственными криками: «Magna Mater, славим тебя», «Во имя твое» etc. Потом все снова разошлись, возле моего костра образовалась весьма разношёрстная компания. Прямо рядом стояла грузная мельничиха, которая даже не сняла передник, засыпанный мукой. Рядом с ней была благородная дама, закрывшая лицо вуалью, чтобы не быть узнанной, священник в чёрной рясе и с лютней за спиной. Молодая мать с младенцем, старуха, сошедшая, словно с картинки «трактата о том, какие бывают ведьмы», молодой чернокнижник…
Все они яростно обсуждали политику, папскую инквизицию, церковь и ничего не осознающий народ, и эти разговоры были для меня как бальзам на больную душу.
- Пока люди осознают, наконец, кому они молятся – говорила дама с вуалью – нас уже никого давно не останется в живых.
- Но, быть может, останутся книги? – Робко возразил юноша-чернокнижник, видимо, совсем недавно открывший для себя науку.
- Не смешите меня! Книги! Вы, правда, полагаете, что люди начнут читать? К тому же, с такой политикой, какую ведут паписты, чтение книг – преступление худшее, чем убийство.
- Но ведь – пробасила мельничиха, прихлёбывая брагу – всегда остаются же Veritas.
- Да что от них толку? – вздохнула дама – они ничего не умеют, кроме как тыкаться в магию, как слепые щенки.
- Даа… - пощипывая бороду, протянул священник – нам остаётся только сохранять то, что осталось. Конечно, можно надеяться на лучшее – может, вся эта муть, разносимая по странам священниками с огнём и железом, где-нибудь да захлебнётся? Всё может быть…
- Я слышал – вступил в разговор чернокнижник – далеко на востоке есть страны, куда инквизиция не смогла добраться.
- О, ещё успеет! – скептически ответила дама – поверьте, у этих псов хватит и времени, и наглости, и упорства. Прикрываясь именем всепрощения и любви, они завоёвывают всё, что не способно им сопротивляться. Воистину, дьявольская изобретательность…
Внезапно все замолчали – я повернула голову, и поняла, в чём дело. К нам шла Анетта, за ней трусил мой козёл, позвякивая колокольчиком, который непонятно как появился у него на шее.
- Доброй всем ночи – поприветствовала всех царица. Все в ответ склонили головы, молодой человек даже с излишней пылкостью. Анетта посмотрела на меня, на мои ноги, и её лицо скривилось от стыда. – Прости меня, Ютта. Я не знала, что так получится.
Я пожала плечами в ответ. Это была не её вина, меня искали уже очень давно, собственно, если бы не она, меня бы поймали недели на две раньше, и сейчас вместо меня была бы горсточка пепла.
- Так ты вышла замуж? – спросила я. Она таинственно улыбнулась.
- Я тебе потом всё расскажу. Сначала надо разобраться с твоими ранами.
Я уже почти не чувствовала ног, если не шевелила ими и никто их не задевал. Но даже невооружённым глазом было видно, как поломаны все кости. Анетта руками провела по моим ступням, я почувствовала лёгкое жжение. Мне зачем-то сунули в руку чашу с горячим вином, и я машинально выпила, после чего почти мгновенно перестала чувствовать своё тело. Анетта резко и быстро стала вставлять кости на свои места, а я чувствовала только лёгкую щекотку. Когда всё закончилась, она замотала мне ноги чьим-то плащом, и удовлетворённая проделанной работой встала.
- Ну вот. Будут как новенькие. Подожди немного, и сможешь встать.
Комментариев нет:
Отправить комментарий